Новости и обзоры событий культурного Белгорода

Где Вена, и где мы…

Конец апреля принес заключение еще одного филармонического абонемента – приглашенных дирижеров «Виват, Маэстро!». Программа симфонического оркестра Белгородской филармонии под названием «Три Вены: классицизм, романтизм, экспрессионизм» прозвучала в Овальном зале 23 апреля.

Вена была музыкальной столицей Европы еще тогда, когда музыки не было слышно не то что в красивом сегодня городе Белгороде, но даже в Москве не было еще Алексея Николаевича Верстовского, а в Петербурге – Михаила Ивановича Глинки.

Если бы какому-нибудь художнику пришла в голову мысль запечатлеть на одном полотне лица музыкальной Вены от XVIII века до наших дней, картина получилась бы не менее впечатляющая, чем знаменитое «Тысячелетие Руси» Ильи Глазунова.

Музыки же в Вене было написано столько, что (говоря словами персонажа булгаковского «Театрального романа») – «начнешь играть – в двадцать лет всех не переиграешь». Поэтому встреча с чистейшей воды классикой программы «Три Вены…» ожидалась с понятным интересом.

Удовольствие обещала и хорошо составленная программа (от Моцарта к Веберну), и встреча co знакомыми солистами (засл. арт. РФ Светланой Ломоносовой, г. Белгород, и лауреатом международных конкурсов Ириной Чуковской, г. Москва), и шедевр Й. Брамса Симфония №3 Фа-мажор.  

Однако, вечер 23 апреля в Овальном зале получился совсем по А.П. Чехову – «Свидание хотя и состоялось, но…». По непредвиденным, не зависящим от Белгородской филармонии обстоятельствам на дирижерский подиум вместо Ксении Жарко (г. Москва) стал Игорь Вербицкий (г. Санкт-Петербург).

Вместо интереснейшего и должного завершать программу манифеста музыкального пуантилизма Антона Веберна – 5 пьес для оркестра ор. 10 (1911-1913 гг.) – дирижер открыл вечер веберновским оркестровым переложением пьесы Баха из его цикла «Музыкальное приношение».

Это сочинение публика восприняла с недоумением – неуверенные аплодисменты раздались лишь тогда, когда дирижер не только опустил руки, но и повернулся лицом к залу.

Очень тепло приветствовал зал хорошо знакомую белгородской публике пианистку Ирину Чуковскую. Но даже свойственное ей изящество с очень красивым «пением» 2-й части 1-го фортепианного концерта Бетховена и безукоризненные «жемчуга» крайних частей не могли перевесить общего впечатления салонной поверхностности.

Концерт Бетховена (1798 г.) не стал – увы! – музыкальным отражением героической эпопеи наполеоновских побед и воспеванием величия человеческой отваги.

Зато вызывает восхищение смелость, с которой Светлана Ломоносова спела сложнейшую арию bravura из «Так поступают все» Моцарта, познакомив слушателя с техническими высотами оперного вокала XIII в.

То, что белгородский симфонический оркестр способен исполнить 3-ю симфонию Брамса – это несомненно. И то, что симфония Брамса прозвучала в этот вечер «спокойно», т.е. мимо смысла этого великого трагического шедевра – это не вина оркестра.

Постижение симфонического Брамса идет через постижение слова «судьба» как его понимали древние греки – как слепое, не знающее пощады и жалости предопределение, управляющее человеческой жизнью.

Если этого нет – Брамс исчезает. В данном случае даже знаменитое до-минорное Poco allegretto 3-й части оказалось бессильным спасти своего творца.

Одно только утешает: всякое исполнение (как и впечатление) – преходяще, то ли к сожалению, то ли к счастью. Однако лучше запоминается хорошее.