Новости и обзоры событий культурного Белгорода

В Белгороде сыграли 6-ю симфонию Шостаковича

21 ноября 2014 года в Большом зале Белгородской филармонии состоялся первый концерт абонемента «Шедевры мировой музыки». Симфонический оркестр БГФ под управлением главного дирижёра заслуженного деятеля искусств Украины Рашита Нигаматуллина исполнил программу из произведений Дм. Шостаковича. Солист — лауреат международных конкурсов пианист Андрей Ярошинский (г. Москва).

Программа концерта была локализована не только жанрово (симфоническая музыка), но и хронологически — прозвучали сочинения Шостаковича 30-х гг. «Симфония и сюита из третьего (и последнего) балета Шостаковича — белгородские премьеры.

Можно даже сказать, строго хронологически: за 1-м фортепианным концертом соч.35 (1933) следовала сюита из балета «Светлый ручей» соч.39а (1935) и Танго из балета «Болт», а во втором отделении прозвучала 6-я симфония соч.54 (1939).

Симфония и сюита из третьего (и последнего) балета Шостаковича — белгородские премьеры. Напомним, что предыдущая крупная премьера музыки Шостаковича — 4-я симфония — звучала на сцене Большого зала БГФ в январе 2013 г. в 46-м сезоне.

Хронологическая выстроенность программы координировала восприятие музыки с биографическим контекстом, очерчивая драматические перипетии судьбы композитора в переломное для его жизни десятилетие.

19-летний Шостакович, как известно, со своей 1-й симфонией (1926), написанной в год окончания консерватории и возвестившей о рождении нового крупного таланта, вошёл в музыку ХХ века быстро и со славой.

Шостакович — автор 6 концертов для солирующих инструментов с оркестром — свой первый концерт (он же 1-й фортепианный) создавал в эпоху бурлящей художественной жизни рубежа 20–30-х гг. В музыке этого концерта запечатлена атмосфера бурного потока жизни с её яркими новаторскими начинаниями, экстраординарными идеями, безудержным экспериментированием.

В концерте чувствуется и тот подъём, который испытывал молодой композитор после премьеры оперы «Леди Макбет Мценского уезда», с успехом поставленной в Ленинграде и Москве. Вслед за оперой были созданы два фортепианных опуса — 24 Прелюдии соч. 34 и 1-й фортепианный концерт соч. 35. Их Шостакович-пианист, выступая в городах СССР с авторскими концертами, неизменно включал в свои программы.

Концерт для фортепиано, струнного оркестра и солирующей трубы (солист — концертмейстер группы труб симфонического оркестра БГФ Андрей Долинский) был написан под впечатлением знакомства композитора с «Камерной музыкой» соч. 36 №2 Пауля Хиндемита; музыкой, с которой Шостаковича познакомил его друг Иван Иванович Соллертинский.

Как и в музыке Хиндемита, в концерте Шостаковича широко присутствует (прямо или опосредованно) бытовая музыкальная лексика — уличные песенки, эстрада, джаз. Однако, Б. Асафьев проницательно указывал, что за пестротой музыкального материала концерта (критики называли концерт «лоскутным одеялом», «patchwork») скрыта глубоко человечная лирика.

Это лирическое начало, сосредоточенное в двух средних медленных частях, выступает на первый план в исполнении Андрея Ярошинского. Во 2-й элегической части Шостакович возводит на пьедестал вальс, точнее его бытовую разновидность — вальс-бостон, медленный вальс. Но, словно стесняясь открытого выражения чувств, 27-летний композитор прячет лирику в складки антиромантических одежд. По-бетховенски строгую главную тему 1-й части он оттеняет лёгкостью опереточных мелодий, а в финале брызжущие юмором цитаты из фортепианной сонаты Гайдна и рондо Бетховена «Ярость из-за потерянного гроша» сочетает с одесскими песенками и мелодиями кабаре.

По определению М. Друскина «Шостакович — изумительный мастер вслушивания в музыкально-бытовые интонации определённой среды» в полной мере показал это в музыке 5-частной сюиты из балета «Светлый ручей».

Можно полностью солидаризироваться с воспоминаниями первого дирижёра московской постановки балета Юрия Файера: «Партитура «Светлого ручья» была и в самом деле светлой. Она несла удивительно яркую оркестровую звучность, чистую мелодику, чёткую ритмику. Антракт ко 2-му действию, написанный в форме вальса, бисировался на каждом спектакле».

В белгородском концерте нельзя не отметить очень красивое Adagio с солирующей виолончелью (соло — концертмейстер группы виолончелей симфонического оркестра БГФ Ирина Александрова) с его ясными, крупными, пластичными мелодическими линиями.

В январе и феврале 1936 г. в «Правде» появляются редакционные статьи с жестокой критикой новых музыкально-театральных сочинений Шостаковича: «Сумбур вместо музыки» (об опере «Леди Макбет Мценского уезда») и «Балетная фальшь» (о балете «Светлый ручей»). Отныне жизнь композитора раздваивается на жизнь внутреннюю, духовную, и жизнь общественную, и 6-я симфония стала одним из первых сочинений, отразивших эту двойственность.

В ноябре 1939 г в Ленинграде под управлением Евгения Мравинского была исполнена 6-я симфония си-минор в трёх частях. Белгородская премьера как бы отметила её 75-летие. Как и предыдущая, 5-я симфония, 6-я имела большой слушательский успех, финал бисировался, но критика восприняла новую симфонию с недоумением.

Состоящая из трёх частей — медленного Largo в сонатной форме и двух быстрых, скерцо и финала — она получила язвительное прозвище «всадник без головы». Драматургия 6-й зиждется на противопоставлении 1-й части двум последующим.

Впервые в симфонической музыке Шостаковича появляется тема размышлений о жизни и смерти, которая реализуется в музыке обострённых эмоциональных контрастов, психологически сложной, отражающей напряжённое движение мысли, в музыке, полной трагических предчувствий и тревог.

Ораторская патетика главной партии 1-й части сменяется траурной маршевой поступью побочной, а очень медленно гаснущий свет в коде большой медленной сонатной формы ассоциируется с финалом 6-й Чайковского. Однако, общая направленность здесь иная — от смерти к жизни.

Две быстрые части с их феерической оркестровкой и общим настроением безудержного веселья — жить, несмотря ни на что — есть утверждение (или попытка утверждения) непреодолимости жизни.

Белгородский оркестр и дирижёр Рашит Нигаматуллин оказались на высоте сложнейших исполнительских задач, которые были инструментом очень ёмкого и многопланового содержания. Зал замер при первых звуках финала, темп которого был значительно быстрее привычного. А по окончании долго аплодировал, негромко, и как бы в некотором ошеломлении от услышанного.

Не может не радовать то, что белгородская публика оказалась способной к восприятию серьёзной и большой монографической программы (22 ноября 6-я симфония Шостаковича повторяется в г. Старый Оскол, также в концертах симфонического абонемента). Тем более что происходит это в преддверии  памятных дат (2015/2016 гг.) великого классика русской музыки ХХ века — 40-летия кончины и 110-летия со дня рождения.