Новости и обзоры событий культурного Белгорода

«Дядя Ваня» в БГАДТ им. Щепкина: «Мы увидим небо в алмазах…»

«Антон Павлович Чехов — один из величайших драматургов мира, а пьесу «Дядя Ваня» я считаю его лучшим произведением для сцены. Поэтому получается, что мы ставим лучшую пьесу мира» — говорит Марк Григорьевич Розовский в интервью белгородским СМИ.

Вторя сказанному, можно утверждать, что режиссёр нового спектакля БГАДТ — один из лучших постановщиков Чехова в мире. Столь внимательным и тонким знатоком чеховской драматургии как Марк Розовский, кажется, быть вовсе невозможно. В 1996 году он опубликовал книгу «Чтение “Дяди Вани”», а в репертуаре Театра «У Никитских ворот», возглавляемого Розовским, традиционно идут сразу несколько чеховских названий.

Посмотрев премьеру, которая состоялась вчера в Белгородском академическом в рамках открытия 81-го театрального сезона, можно сказать, что театр ждал подобного спектакля — поставленного в классическом ключе, неторопливого по ритму, но ни в коем случае не скучного. Спектакля, как нельзя более соответствующего традициям БГАДТ, проповедующего русский психологический театр на всём протяжении своей истории, несмотря на разного рода творческие эксперименты.

Обращает на себя внимание тщательное и выверенное распределение ролей. В спектакле есть ансамбль — это не вызывает сомнений, и можно говорить даже об определённой смелости режиссёра в выборе артистов.

Прежде всего неоднозначным на первый взгляд кажется назначение на роль Войницкого Игоря Ткачёва — рослого, брутального актёра, который несколько моложе своего героя, и вообще никак не ассоциируется с неуспехом у женщин.

Но здесь сыграл свою роль знаменитый ткачёвский темперамент и неукротимая жажда работы над ролью, вечное стремление быть убедительным даже в таких сложных ролях, как мятущийся чеховский персонаж. Дядя Ваня Ткачёва — не ущербный невротик, но сильный человек, попавший в сложные путы беспрестанных бесед с самим собой о том, есть ли хоть какой-то смысл в его наполовину пройденной жизни. Право, задумаешься, почему Елена Андреевна наперекор автору не может увлечься таким Войницким — страстным, умным, энергичным.

Совсем не дряхлеющим брюзгой, каким мы привыкли видеть профессора в других версиях пьесы, получился Серебряков у народного артиста России Виталия Старикова. Это ещё довольно крепкий, статный и «статусный» человек, одарённый приятным баритоном и несомненным ораторским талантом. Неудивительно, что его экс-тёща Марья Васильевна, убедительно сыгранная заслуженной артисткой России Ириной Драпкиной, до сих пор души в нём не чает.

Особенное внимание зрителя привлекают две молодые актрисы, Валерия Ерошенко и Оксана Катанская, сыгравшие соответственно Соню и Елену Андреевну. Их не назовёшь дебютантками: у Валерии в прошлом сезоне была яркая роль в «Кентервильском привидении», а Оксана и вовсе имеет уже довольно обширный репертуар, включая Офелию в «Гамлете». И всё же, говоря о них в связи с «Дядей Ваней», просится в строку слово «дебют» — потому что не было у обеих работ в русском классическом репертуаре.

Сама внешность Оксаны Катанской — Елены Андреевны мгновенно отсылает нас к серебряному веку; при первом же её появлении хочется продекламировать Блока: «И женский стан, шелками схваченный, в туманном движется окне…». С капризной грацией движется актриса по сцене, демонстрируя замечательные костюмы, созданные для спектакля художником Мариной Шепорнёвой. И, пожалуй, ей удаётся справиться со сложной вязью взаимоотношений своей героини с другими персонажами спектакля: Астровым, Войницким, Серебряковым.

Но особенно интересны сцены с Соней, обнаруживающие всю разность этих женщин, ровесниц, в сущности. Соня в исполнении Валерии Ерошенко может быть названа одним из главных открытий спектакля. Порывистая, чуткая, бесконечно честная, и, вместе с тем, так же сумбурно переживающая свою личную драму, как все персонажи «Дяди Вани». Прекрасно сыграна её любовь к Астрову: мы почти физически чувствуем глубину Сониных страданий.

Что до самого Астрова, зрителям будет интересно сравнить его с Лопахиным, сыгранным шесть лет назад в спектакле Бориса Морозова «Вишнёвый сад» тем же артистом — Дмитрием Гарновым. Первый устало рефлексирующий, второй прагматично деятельный – и всё же многое роднит этих двух героев, одинаково обаятельных и «близких к народу».

Украсили спектакль и исполнители небольших ролей — мягкая, олицетворяющая собой весь старинный дух имения Анна Краснопольская (няня Марина), трогательный и нелепый Андрей Терехов (Телегин), достоверный Евгений Рощин (работник).

Замечателен финал спектакля, когда в лаконичном пространстве спектакля (художник-постановщик Марина Шепорнёва) гаснет свет, все персонажи выходят, держа горящие свечи. И вдруг тишину зрительного зала разрезает удивительный голос Ивана Козловского, исполняющего романс Рахманинова на слова Чехова. «Мы отдохнём… мы увидим небо в алмазах…» — и на измученные лица Войницкого и Сони, обнявшихся на авансцене, вдруг сходят покой и смирение, а в их светлых глазах появляется что-то такое, что заставляет нас поверить, что они уже видят это самое небо…

Мы с жадностью вслушиваемся сегодня в диалоги и монологи, написанные одной из величайших личностей в отечественной литературе — они редки и изысканны хотя бы своим прекрасным русским языком. Ах, эти чеховские пьесы, размышления вслух талантливых и умных людей, не обретших в жизни того, чего хотелось!

Да и возможно ли им быть счастливыми? Наверное… но это будет уже не Антон Павлович Чехов.