Новости и обзоры событий культурного Белгорода

2-й концерт рахманиновского абонемента прошёл в Белгородской филармонии

27 февраля в Большом зале Белгородской государственной филармонии состоялся очередной концерт тематического абонемента «Рахманинов и его время». В исполнении артистов филармонии прозвучала симфония «Манфред» Чайковского и «Рапсодия на тему Паганини» для фортепиано с оркестром. Симфоническим оркестром БГФ дирижировал Дмитрий Филатов, солировала заслуженный работник культуры РФ Ирина Соколова.

Концерт 27 февраля, как и предстоящий третий концерт этого абонемента 26 марта, обрамляют приближающуюся рахманиновскую юбилейную дату: 20 марта исполняется 140 лет со дня рождения «самого русского из русских композиторов». Для концерта, в котором прозвучали самые значительные произведения корифеев русской музыки 19–20 вв. не случайно выбрано название «Судьба». Тема русской жизни и судеб России, генеральная для русского искусства прошлых столетий, нашла в творчестве Рахманинова и его старшего современника исключительно своеобразное и законченное выражение.

Не первый раз в этом сезоне масштабный симфонический концерт «высокой» классики успешно воплощается в филармонии собственными силами без привлечения солистов извне. Исполнение единственной и весьма сложной симфонии Чайковского — задача, которая была и остаётся по силам лишь достаточно искушённым исполнителям.

Симфония «Манфред» ор. 58, си-минор в 4-х частях (картинах) по одноимённой драматической поэме (1817) Дж. Байрона, была написана Чайковским летом 1885 года. Она занимает место между 4-й и 5-й симфониями и открывает последний период, когда в творчестве Чайковского в полный голос зазвучала трагическая тема.

«Манфред» посвящён М. А. Балакиреву. Именно Балакирев в 1881 году предложил Чайковскому сюжет, который в своё время разработал для Берлиоза, когда знаменитый французский композитор посетил Россию в 1867 г. Чайковский принял балакиревский сюжет спустя несколько лет, когда почувствовал его созвучие собственным философско-мировоззренческим исканиям. В письме Балакиреву Чайковский писал: «Над «Манфредом» я просидел, можно сказать, не вставая, почти четыре месяца. Было очень трудно, но и очень приятно работать, особенно после того, как, начавши с некоторым усилием, я увлёкся».

Законченная осенью 1885 г. новая симфония европейски-знаменитого русского композитора на следующий год прозвучала в Москве, Петербурге, Нью-Йорке. Романтический герой Чайковского мучим сознанием собственной вины (он виноват в смерти своей возлюбленной), которую он может искупить лишь собственной смертью. Четыре части симфонии сюжетно и музыкально — посредством лейтмотивов — связаны между собой и, вместе с тем, самостоятельны и закончены. В «Манфреде» Чайковский соединил обобщённую психологическую драму страдающего героя с красочной изобразительной картинностью в духе Берлиоза.

Здесь отсутствуют привычные традиционные композиционные формы-схемы, зато наличествует изобилие самого разнообразного тематического материала. «Манфред» соединяет роскошную тембровую красочность большого (тройного) состава оркестра с господствующим напряжённо-патетическим строем чувств, что делает эту музыку очень нелёгкой для восприятия.

Залпом закончив сочинение «Манфреда», Чайковский первое время называл её своим лучшим симфоническим произведением, но буквально через несколько месяцев он пишет о том, что «симфония невозможно растянута, отвратительна; особенно финал есть нечто смертельное, и я её ненавижу, за исключением первой части». Чайковский собирался переделать её в одночастную поэму, но не осуществил своё намерение. Столь же разнородны и противоречивы были оценки «Манфреда» современниками композитора.

Сегодня эта стоящая несколько особняком программная симфония Чайковского входит в репертуар крупнейших оркестров и ведущих дирижёров. Исполнительская проблема целостности формы является главной и весьма трудной задачей в этой едва ли не самой продолжительной и многозначной симфонии Чайковского.

«Манфред» для Белгорода — премьера. Видимые усилия Дмитрия Филатова раскрыть её смысловые подтексты в богатой и красочной оркестровке, к сожалению, не нашли требуемого отклика у оркестра, за исключением, пожалуй, струнной группы. Так, в 1-й части почти пропала первая кульминация у медных, отчего оказался «смазанным» эффект характерного для Чайковского «волнового развёртывания», при котором проведение темы даётся каждый раз со всё возрастающим напряжением. Нельзя не упомянуть и о довольно многочисленных равнодушных, даже небрежных соло.

В «Рапсодии на тему Паганини» задачу оркестра облегчила не только гениальная музыка, но и, безусловно, выдающееся исполнение сольной партии Ириной Соколовой. Это было, безусловно, лучшее исполнение «Рапсодии» на филармонической сцене, где за последние годы она звучала нередко.

Огромный эмоционально-смысловой подтекст «Рапсодии» заключён в музыкально-стилевых модификациях знаменитой темы 24-го каприса Паганини: от чеканной фортепианной графики к джазу, от блестящей фортепианной виртуозности к изумительной рахманиновской лирике. И довлеющий надо всем этим символ катастрофы, образ смерти — Dies irae. Эти стилевые «маски» и органичность их переходов были выявлены Ириной Соколовой властно, уверенно, сильно.

Однако и здесь не обошлось без досадных «сбоев» у оркестра. В знаменитой 14-й вариации трубы так и не перехватили «героическую» тему, начатую струнными, тем самым «скомкав» один из самых выразительных эпизодов «Рапсодии».

И всё же благодарные слушатели потребовали фортепианный bis, в качестве которого прекрасно прозвучал рахманиновский «Музыкальный момент» ор. 16 №4 ми-минор.